«Дергал затвор, и автомат выстрелил». История 19-летнего срочника из Подмосковья, которого убил сослуживец

— Послали в Шебекинский район под Белгородом. Ну кто мог подумать, что 19-летнему парню надо написать завещание на бабушку?

Так родственница погибшего Андрея Растяпина рассказывает его историю. Он из Подмосковья, мечтал стать полицейским. После колледжа парня призвали на службу. Там его во сне застрелил сослуживец, пока дергал затвор автомата.

У Андрея осталась опекунша — 73-летняя Татьяна Гаранина. Все в его окружении знают, что она ему фактически приходилась бабушкой. Родителей у него нет, поэтому женщина сама растила парня всю жизнь. После его смерти Татьяна проходит круги бюрократического ада, чтобы добиться выплат от Минобороны.

Рассказываем, что произошло с Андреем и как живет его семья после трагедии.

В классе-музее в мытищинском лицее № 2 собралось человек десять: друзья и родственники погибших и работники школы. Все стоят молча, смотрят в основном на две пластмассовые таблички на стене. На каждой — по портрету убитого бойца, рядом написаны годы жизни, небольшая биографическая справка и георгиевская лента с розой.

Таблички посвящены двум бывшим ученикам школы, погибшим на военной службе. Один постарше — Игорь — воевал в составе ЧВК «Вагнер». Другая посвящена Андрею. Мемориальные доски поставили в окружении исторических вырезок про солдат времен Второй мировой.

Помните!
Через века, через года — помните!
О тех, кто уже не придет никогда,
Помните! — написано на одной из соседних табличек.

Со стороны погибшего Андрея пришли трое друзей. Завуч просит их как-нибудь прийти в школу, чтобы молодые люди рассказали про него детям.

— Надо позвать сюда телевидение, чтобы показать им… — смущенно говорит один из сотрудников школы.

Под конец учителя и завучи уходят работать, родственники Игоря интересуются у друзей Андрея его историей: где служил, что случилось и удалось ли добиться каких-либо выплат. Друзья знают всю историю в деталях и охотно рассказывают.

Друзья Андрея шутят, что хорошее про их компанию скажут только два учителя: классный руководитель и учительница математики. Первая уже уходила из школы, когда мы ее нашли.

— Вы какими судьбами? — спрашивает она друзей Андрея. — Сегодня день памяти? Да вы что? Меня никто и не предупредил даже.

Расспросить ее про Андрея не получилось — женщина сказала, что очень спешит. Вторая учительница тоже не смогла поделиться воспоминаниями о погибшем, объяснив, что преподавала в его классе всего два года.

— У него были проблемы с математикой, но, в отличие от этих двух [смеясь, показывает на двух друзей Андрея], он никогда не шумел, не кричал. С дисциплиной у него всегда идеально было. Очень хороший был парень, не знаю, что еще сказать даже, — задумчиво говорит Алла Борисовна. — Я только про бабушку его знала, что он с ней живет. Она и заботилась о нём. Про других родственников и не слышала даже.

Двоюродная сестра опекунши Андрея Светлана рассказала, что Татьяна Гаранина еле ходит из-за больных ног, писать тоже не может — проблемы с руками. У самой Татьяны бесплодие, но она помогала детям своего брата Александра. Их у него было трое, но выжила только одна девочка. Остальные дети утонули. Девочку звали Катя — она и стала мамой Андрея.

— Катю увезли в Улан-Удэ. Оттуда она звонила Татьяне, просила: «Тетя Таня, забери меня отсюда, мне очень плохо». Татьяна приезжала на какое-то время, присылала деньги, помогала эту Катю растить, — рассказала Светлана в разговоре с MSK1.RU. — Как-то раз Татьяне позвонила другая бабушка и сказала: «Ребенок здесь ходит голодный, холодный и никому не нужный». Тогда Татьяна поехала в Улан-Удэ, забрала эту Катю — можно сказать, выкрала у матери. Без документов, без всего, увезла Катю в Подмосковье.

Татьяна и ее муж Владимир вырастили Катю, она жила у них. Девушка окончила девять классов, позже познакомилась с будущим мужем. По словам Светланы, он пил и нигде толком не работал. В итоге у них родился Андрей. Из-за того, что Катя и ее муж выпивали, воспитанием Андрея с самого рождения тоже занималась Татьяна.

— Они там гуляли, делали, что хотели, — вспоминает Светлана. — Какое-то время жили в квартире, где были прописаны Катя и Андрей. Кончилось тем, что пару лишили родительских прав. Но в тот момент Татьяна с дядей Володей уже были в преклонном возрасте, поэтому им не разрешили усыновить Андрея. Они смогли только взять над ним опекунство. Сначала на год, а потом продлили до совершеннолетия.

По словам Светланы, Татьяна растила Андрея, как родная мать: содержала, воспитывала, посылала с родственниками в Крым и Болгарию. Спустя время они узнали, что мать Андрея умерла от туберкулеза, а отец «спился где-то в Тамбове». Так Андрей остался без биологических родителей.

— Андрей очень любил Татьяну. Он называл ее бабушкой, заботился, волновался, где она, что она. Бывало, Татьяна кричит: «Андрюш, я упала», и он тут же бежит ее поднимать. В общем, он ее очень любил, — добавила Светлана.

Андрей ушел из школы после девятого класса, отучился в колледже космического машиностроения и технологий на юриста.

— Он окончил колледж, три года учился на юриста по социальной службе, и его готовы были взять на службу в полицию, — сказала Светлана. — Он хотел служить, родину защищать, даже не думал прятаться от военкомата.

— У него была мечта со школы. Он хотел сначала пойти просто в ППС (патрульно-постовая служба — подразделение МВД России, в задачи которого входит пресечение правонарушений на улицах. — Прим. ред.), потом в ОМОН. Через знакомых на практику он попал в полицию. Его брали на выезды, они там «принимали» наркоманов. Короче говоря, ему это очень сильно нравилось, — подытожил друг Андрея Данил.

Сразу после колледжа Андрея призвали в армию на срочную службу — около года назад.

Со службы Андрей звонил Татьяне дважды в день, когда была возможность. После присяги — две недели карантина, а в середине лета их начали готовить к перемещению в новую точку.

Тогда он писал друзьям, что, скорее всего, их повезут в Брянск. Не угадал — направили под Белгород, в Шебекинский район.

— Короче, поезд, эшелон, военная техника. Бабушка теплые вещи передала через сослуживцев. Потом из местной школы прислали письма, — рассказал друг Андрея.

— Дорогой солдат. Я ученица 4 «А» класса. Я живу в Белгороде. Я надеюсь, что у вас там всё хорошо. Я желаю, чтобы у вас там всё было хорошо. И мирного неба над головой, — так начиналось письмо ученицы.

— Андрей писал: «Учимся стрелять и рыть окопы», по ним адресно работали дроны. Бабушке он такого не говорил, это понятно. Бабушке он говорил: «Всё хорошо, бабушка, держимся», — рассказывает Светлана.

— Его не стало 5 марта этого года, — рассказала Светлана. — Его убил его же однополчанин по неосторожности. Ну как сказал сослуживец: «Поднимался, споткнулся, а на предохранитель автомат поставить забыл».

Падение считается официальной версией происшествия, которую признали в суде.

— Конечно, «по неосторожности» — это игра слов, — уточнила Светлана. — На самом деле мальчик просто играл с оружием, сидел в блиндаже и заправил патрон в патронник. Так мне объяснили, что произошло, его сослуживцы. Там же, когда идешь на караул, они ставят на один выстрел, чтобы ты сразу отреагировал, если на тебя нападут.

По словам Светланы, сослуживцам, знавшим Андрея, четко сказали — его убили. А они рассказали родственникам.

— Я ехала в школу, мне тогда сказали по телефону: «Андрея убили», я чуть не врезалась в машину, которая передо мной была. Настолько никто не верил, что вообще такое может быть. И молились за него все, — говорит Светлана. — Парень был добрый, душа компании. Так, чтобы он со злобы что-то кому-то сделал, а его застрелили — это вообще не Андрюшин вариант.

Андрея похоронили как героя: был парад, почетный караул, произносили торжественные слова, пускали салют.

— А бабушке что, от этого легче? Когда ей вместо парня отдали коробку с флагом Российской Федерации. Это всё, что от него осталось. Я думала, что бабушка там сразу рухнет, — поделилась Светлана. — Я еще не знала, как ей это сказать, потому что я там через свои связи пробила, так это или не так. Мне подтвердили, сказали, что да, нелепая смерть, убит по неосторожности.

— Таня ревела просто денно и нощно, остановить не можем, кричит: «Всё уже, дайте мне яду, я жить не хочу». Она фактически одна теперь, — рассказала Светлана.

Недавно Татьяна упала, сломала шейку бедра и ногу, теперь она не может ходить.

— Татьяне тяжело, конечно, но с нами ей спокойнее. Она нас воспринимает как своих детей, — объяснила Алина, подруга Андрея.

Как рассказала Светлана, Татьяне нужна сиделка, но непонятно, как ее обеспечить на 23 тысячи пенсии.

— То есть мы как родственники пытаемся помочь. Но у всех же своя жизнь, всем надо что-то еще делать. Я тоже не могу с ней жить постоянно, потому что мне еще до пенсии далеко и свои проблемы есть, — поделилась Светлана.

— Бабушка могла бы оформить документы, но ей никто не подсказал вовремя. Потом уже ей сказали: «А чего же вы не оформили там, что вы одна? Он бы мог вообще у вас в армию не ходить», — объяснила Светлана. — Даже потом, когда Андрея начали посылать под Белгород, Таня могла написать, что она одна, и попросить вернуть солдата домой. Но он ей запретил: «Бабушка, не вздумай! Как это, все туда поедут, а ты меня будешь позорить». Она и не стала ничего писать.

20 марта Татьяне сообщили о смерти Андрея, спустя восемь дней к ней приходили собирать документы для страховой компании.

— Ну и чего толку? Собрали документы и забыли. Три месяца — вообще глушь. Следователь только вот звонил и сказал, что собрал материалы дела и передал их прокурору. Причем следователь из Белгорода. Он дело сдал, и всё — пропал. Я больше не могла до него дозвониться, — объяснила наша собеседница. — Мы сами поехали в прокуратуру. Прокуратура нашла, что наше дело в Курском гарнизонном суде. Ну как 73-летней бабушке со всем этим разобраться?

— В Курском гарнизонном военном округе был суд. Мы туда, конечно, не поехали, нам сделали видеоконференцию. Мальчику дали два года условно и отпустили — у него ребенок родился год назад. Мы нанимали адвокатов, чтобы хоть чего-то отсудить. У мальчика мы ничего не отсудили, — отметила Светлана.

— Нам сразу сказали, что нужно подключать к иску Министерство обороны, иначе ничего с этого мальчика не добьемся, никаких денег. Мы включили их в соответчики. В итоге Министерство обороны что-то обещало. В последний момент, буквально накануне суда, я нашла адвоката, потому что мне сказали: «Вы с Министерством обороны не справитесь», и были правы. Причем мальчику дали адвоката, он имел право на него, а нам никто ничего не дал. Как хотите, так и защищайтесь, — рассказала Светлана.

Сторона пострадавшего требует в суде компенсацию за причинение морального вреда.

— Неизвестно, получим ли мы вообще что-то. Это явно не те выплаты по несколько миллионов, которые обещают. Часть из них мы еще отдадим адвокату, и неизвестно, останется ли что-то вообще, — добавила женщина.

Кроме того, недавно родственники убитого на службе Андрея узнали, что Минобороны подало апелляцию на решение суда, чтобы не платить компенсацию.

Редакция MSK1.RU направила официальный запрос в ведомство. Опубликуем ответ, как только он придет.

В случае с выплатами от Министерства обороны всё зависит от того, как определят гибель солдата. Об этом MSK1.RU рассказал военный юрист, член Российской ассоциации юристов силовых ведомств «Гвардия» Олег Жердев.

— Есть перечень случаев, когда военнослужащий считается исполняющим обязанности военной службы. Если он погиб в результате несчастного случая при исполнении обязанностей военной службы, то выплаты положены. Если это было просто в период прохождения военной службы, но не при ее исполнении, то выплаты не положены, — уточнил юрист.

Читайте также историю машиниста электровоза из Читы, который сознательно отказался от выданной ему военкоматом брони и добровольцем отправился на специальную военную операцию. В зоне СВО забайкалец побывал уже дважды, оказался в разведке. Получил ранение и контузию, но всё равно не может вернуться к семье и новорожденному ребенку, на любимую работу, оставленную, как ему казалось, лишь на время. И теперь 46-летнего забайкальца хотят отправить на спецоперацию в третий раз.

Кроме того, мы рассказывали о семье с десятью детьми, отец которых служит на СВО. Недавно мать Елена пожаловалась на новые трудности, с которыми пришлось столкнуться их семье: дочь Татьяну, мечтавшую стать врачом и перешедшую на второй курс лечфака, отчисляют из университета за неуплату. Девушке так и не выделили бюджетное место, положенное ей как ребенку участника СВО.