«Паша говорил, плохих людей не существует». Родные медика боятся, что виновник избежит наказания

Павел Сизов, медик из Екатеринбурга, умер в больнице от травм. Трагедия произошла нелепо и бессмысленно — после встречи со случайным прохожим. 25-летний Равшан Ахмаджанов перепутал такси и сел в чужую машину. В ней сидел Павел. Вместе с водителем они сделали незнакомцу замечание… Такси уехало. А Павла вскоре после этого увезла скорая с переломом черепа. Врачи пытались спасти коллегу, сделали трепанацию, но травмы оказались несовместимы с жизнью. Виновника задержали. Уголовное дело расследовали год. Теперь родные Павла опасаются, что Ахмаджанов уйдет от наказания.

«Ты не в ту машину сел»

31 марта 2021 года 45-летний зубной техник Павел Сизов возвращался домой из бильярдного клуба. Этой игрой он увлекся еще в детстве: держать кий и забивать шары его учил еще отец. Павел участвовал в любительских турнирах, привозил оттуда грамоты и победные кубки и разок-другой в неделю выбирался поиграть в клуб.

В тот вечер он задержался там позже обычного. В девять вечера за ним должна была заехать жена. Но решили сыграть еще партию. На следующий день на работу нужно было выйти только днем, поэтому можно было позволить себе еще задержаться. После игры он выпил виски с друзьями, вызвал такси и поехал домой сам. После таксист даст показания: пассажир был, возможно, в состоянии легкого опьянения, в хорошем настроении, по дороге они разговаривали на какие-то общие темы.

Было 11 вечера, когда такси подъехало к дому Павла на улице Бардина. Павел еще не успел выйти из машины, как передняя дверь машины открылась и на сиденье рядом с водителем бухнулся какой-то парень в красном пуховике. Он был сильно пьян. Видимо, ждал свое такси. Перепутал автомобиль, принял за свой.

— Ты не в ту машину сел, я еще клиента не высадил, — сказал парню водитель.

Тот задумался, потом медленно стал вылезать из автомобиля.

Водитель потом вспомнит, что Павел в это время тоже выходил из машины и добавил:

— Что ж ты не туда сел, где твоя машина потерялась?

Незнакомец что-то начал отвечать. Но что именно — таксист уже не слышал. Уехал на другой заказ.

Светлана в тот вечер уснула очень рано, не дождавшись мужа. В половину первого ночи ее разбудили полицейские, позвонив в дверь. «Сизов Павел вам знаком? Его избили, он в 36-й больнице, ему сделали операцию, трепанацию черепа». Светлана ничего не понимала. Как? Кто избил? За что?

— Утром в больнице к мужу меня не пустили, — рассказывает нам Светлана. — Он был в крайне тяжелом состоянии, врачи думали, что он не переживет эту ночь. На следующий день все-таки пошли навстречу, перевели в реанимацию. Павел был в коме. Всё лицо в гематомах, губа разорвана.

У Павла, кроме гематом на лице и затылке, было четыре перелома черепа справа, поврежден спинной мозг. Камер наблюдения рядом не было, и что произошло, никто не знал.

Он провел в коме 11 дней. Светлана металась между работой, больницей, отделением полиции.

Павел умер 11 апреля, так и не придя в сознание. Полиция тут же начала поиски того, кто бил, и на следующий день подозреваемого задержали. «Парень в красной куртке» оказался 25-летним уроженцем республики Таджикистан. Равшан Ахмаджанов, гражданин России. Отец двоих детей, младший родился в начале апреля, через несколько дней после трагедии.

В 2019 году Ахмаджанова привлекали к уголовной ответственности по статье 161 — «Грабеж». Но уголовное дело было прекращено, следователи сами вышли тогда в суд с ходатайством, мотивируя тем, что он признал свою вину и возместил ущерб потерпевшему. Ахмаджанову тогда лишь назначили судебный штраф, судимости он избежал.

После этого его привлекали еще по административной ответственности — правда, по мелочи, за отсутствие регистрации.

Последнее правонарушение, мелкое хулиганство, произошло с ним 14 апреля, через три дня после смерти медика. Как раз за день до суда по избранию ему меры пресечения.

— На суд я прийти не смогла, — говорит Светлана. — В тот день мы хоронили Пашу.

Следователь (после смерти дело сразу же передали из полиции в Следственный комитет, по подследственности) на суде настаивал на аресте подозреваемого. Адвокат убедила судью отпустить его домой, мотивируя это тем, что у ее доверителя двое детей и он никуда не денется. Ахмаджанову до суда назначили меру пресечения в виде ограничения определенных действий. Обычно это значит, что человек может выходить из дома, работать, гулять с детьми. Но в определенное время вечером и до утра он обязан находиться дома. Еще в таких случаях, как правило, запрещают посещать массовые мероприятия и пользоваться интернетом.

Причинение смерти по неосторожности

Согласно первой объяснительной записке Ахмаджанова, всё было так: сначала он пил с какой-то своей знакомой «водку беленькая 250 мл» (орфография и пунктуация здесь и далее сохранены. — Прим. ред.). Как следует из текста, «распивал я изо нехватки денежных средств и недопонимания с хозяйкой комнаты (видимо, съемной. — Прим. ред.), изо покупки комнаты».

Потом поехал к знакомому по имени Тимур на улицу Бардина, (тот снимал там квартиру вместе с несколькими товарищами, тоже уроженцами республик Центральной Азии). Там продолжили пить. Вечером вызвал такси, друг вышел его проводить до машины. А во дворе увидел мужчину, который, облокотившись на чужую машину, «выражался на весь двор нецензурными словами». По словам Ахмаджанова, соседи делали мужчине замечания (при опросе никто из жильцов не подтвердил этого, криков не слышали, замечания никому не делали). «Я ему сказал заткнуться и открыл заднюю пассажирскую, уже садился на пассажирское сиденье, как почувствовал удар в область спины», — говорится в объяснении. После удара Ахмаджанов развернулся и ударил в ответ. Мужчина от удара присел на корточки, облокотившись на машину.

Позже показания изменились. Ахмаджанов рассказал, что приехал к другу отвезти инструменты по просьбе жены. Что Павел после удара устоял на ногах, потом замахнулся на него, но не устоял, упал, после падения послышался звук удара. Что когда Павел замахивался, в его руке, кажется, блеснул какой-то металлический предмет, он испугался за свою жизнь.

Расследование уголовного дела продолжалось почти год. Свидетелей так и не нашли. Одна из жительниц видела какую-то возню внизу, другой сосед подошел позже, когда Павел уже лежал без сознания. Всё.

Тот самый Тимур, с которым выпивал Ахмаджанов и который, возможно, видел, что случилось, сразу же уехал домой в Таджикистан. Водителя такси, которое якобы вызвал Ахмаджанов, тоже не нашли.

Точно можно сказать следующее: увидев, что Павел потерял сознание, Равшан сам вызвал ему скорую и дождался, пока приедет бригада. Вызов поступил с его номера, позже его и нашли по этому вызову, сделав запрос в службу спасения. Когда приехала скорая, он стоял вместе с соседом, порывался зайти в машину, поехать в больницу. Ему не разрешили, он был сильно пьян. Это рассказали врачи бригады.

По показаниям медиков, никаких предметов, которыми можно нанести удар, рядом с избитым медиком они не увидели. Среди личных вещей были лишь ключи, кошелек, документы. Хотя Ахмаджанов действительно продемонстрировал следователю ссадину на спине — якобы от удара сзади.

Первоначально его обвиняли по уголовной статье 111 — «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего» — до 15 лет лишения свободы. Прокуратура вернула дело на доследование: надо было устранить какие-то незначительные недоработки, чтобы спокойно передать дело в суд.

— А спустя четыре месяца меня знакомят с материалами дела. И я вдруг узнаю, что статью переквалифицировали на более мягкую, 109-ю (причинение смерти по неосторожности), — говорит Светлана. — Максимальное наказание по этой статье — два года колонии. А если учтут смягчающие обстоятельства в виде детей на его иждивении, то он вообще получит условно. Следствие решило, что, судя по экспертизе, недостаточно доказательств, что смерть наступила в результате его удара. Мы сделали еще одну экспертизу, но ее не приняли во внимание. Хотя следователь вел наше дело добросовестно.

— Почему тогда смягчили?

— Кто поспособствовал этому (переквалификации), я не знаю. Знакомые юристы предположили следующее: он попросил, чтобы его судили судом присяжных. Возможно, это очень продуманный шаг. Наша система, прокуратура, суды, не очень любят суды присяжных. Много мороки, надо найти присяжных, а главное, результат непредсказуем. Есть два варианта: виновен или нет. Получается, если оправдают, вся их работа [проведена] впустую. По 109-й [статье] нет смысла привлекать присяжных, там наказание и так будет мягким… Возможно, решили, пусть лучше будет статья помягче. Но это лишь предположение.

Ахмаджанов предоставил следователю материалы о себе, о том, что у него двое несовершеннолетних детей. Старшему сейчас четыре года, отцовство было установлено, уже когда началось следствие. Младшему в апреле исполнился год.

В материалах указывалось, что Равшан Ахмаджанов работает по договору электромонтером на предприятии. К делу подшита положительная характеристика от жены: добрый, неконфликтный, ответственный, два года назад зимой он отдал замерзающему прохожему свою куртку.

— Знаете, когда я думаю обо всей этой ситуации, мне по-человечески жаль его семью, — рассказывает вдова Павла, Светлана. — Молодая жена, русская, по фото вполне симпатичная, маленькие дети… И сам молодой, вся жизнь впереди, а он уже совершил непоправимое. Я разговаривала обо всей этой ситуации со священником в церкви, сказала ему: не хочу никому мести, зла. Но хочу защитить честное имя мужа. Он не мог быть зачинщиком, орать матом, напасть, ударить человека в спину. Паша сам не может ничего сказать в свою защиту, его могу защитить только я.

Светлана врач, стоматолог. Они познакомилась с Павлом на первом курсе Медицинской академии. Павел академию не закончил, стал учиться на зубного техника. Они были женаты 22 года, девять лет назад открыли свою небольшую стоматологическую клинику. Были увлечены работой. Павел ездил на конференции в другие страны, учился, чтобы быть в курсе новых технологий.

Светлана рассказывает нам про самые теплые моменты, связанные с мужем.

— Как-то мы собирались в поездку на Гоа, встречать там Новый год. Я упаковывала купальники, платья. А он костюм Деда Мороза, конфеты, сладости для детей наших друзей. Мы тогда ехали большой компанией. Он очень любил детей. Мы, конечно, мечтали о своих. Когда поняли, что не получится, планировали усыновить. В этом году мы собирались идти в школу приемных родителей. Как раз через год мы должны были выплатить ипотеку. Решили, [что] этот год будем ходить в школу, потом купим новую квартиру побольше, с детской комнатой. Мы обсуждали с ним будущее усыновление. Он сначала хотел усыновить новорожденного малыша. Потом решили, что новорожденных усыновляют многие, им легче найти семью, там целые очереди на усыновление. А вот ребят постарше берут не так охотно. Или братья и сестры из одной семьи. Их нельзя разлучать, усыновлять по отдельности. Решили усыновить таких, которых никто не берет. Мы обсуждали с ним, как будем все вместе путешествовать, заниматься спортом, я увлеку их своими любимыми горными лыжами… Все планы нашей счастливой семейной жизни рухнули.

Светлана показывает нам на телефоне счастливые семейные фотографии и снова вспоминает:

— Паша часто говорил: не бывает плохих людей, есть обстоятельства, которые вынуждают людей становиться плохими. Это его позиция по жизни. Как у интеллигентного человека, не было у него никаких предубеждений, неприязни к людям других рас или национальностей. Он по-приятельски общался с охранниками-мигрантами на парковке, угощал их урожаем с нашего огорода, дружил с продавцами в ближайшем узбекском кафе. И у меня в голове не укладывается, как могла случиться такая несправедливость, нелепость: Паша, у которого никогда не было врагов, умер после встречи с каким-то Равшаном, которого он никогда не знал...

Мы не смогли связаться с участниками противоположной стороны этого уголовного дела. Телефоны обвиняемого и адвоката были недоступны. Возможно, исходя из меры пресечения, обвиняемому нельзя пользоваться средствами связи. Адвокат, как нам пояснили в адвокатской конторе, находится в отпуске. Поэтому версия обвиняемого представлена по материалам из уголовного дела. Мы будем следить за этим делом и готовы дать слово другой стороне обвинения.