Глава штаба Навального в Кургане: «Даже 12-летний мальчик понимает, что живет в болоте»

В Кургане в ближайшее время откроется избирательный штаб политика Алексея Навального, претендующего на участие в выборах президента РФ в 2018 году. Корреспондент 45.ru поговорил с руководителем штаба Михаилом Кузовковым об избирателях, наблюдателях, его личных мотивах и опасениях.

– Михаил, есть определенность по срокам открытия штаба?

– В начале июля мы должны начать работу, но очень много времени потеряли на поиск помещения. Были ограничения по бюджету и другие сложности: люди отказывались, когда узнавали, под что арендуем… Отказывают по двум причинам: первое – арендодатели ориентируются на более долгий период (мы снимаем до весны), а второе – там будет штаб Навального. Два человека отказались.

– Они брали время на раздумья?

– Да, сразу не отказывали, тянули, сомневались, ссылались на то, что передали договор юристам: прошло дней пять-шесть – решили отказать. Сейчас мы нашли помещение, заключили договор и начинаем работу. Открывать будем без Алексея (он арестован – Симоновский суд признал политика виновным в организации несанкционированной акции протеста. – Прим. авт.). У нас есть задача открыть штаб до 15 июля. Алексей приедет позже.

– На какую аудиторию будете работать?

– Мы должны привести в движение тех людей, которые сейчас вообще не ходят голосовать. По итогам прошлых выборов это 63% избирателей: люди разных возрастов, которые уже ничему не верят и находятся в состоянии политической апатии, цинично ко всему относятся. Очень сложно переубедить их, но мы будем доносить мысли (с ними все должны согласиться), что выборы должны быть конкурентными и оппозиция должна быть представлена. Суть нашей кампании сегодня – борьба за регистрацию.

– 63% инертных избирателей – это в России или в Курганской области?

– В нашем регионе их еще больше. В Кургане на выборы пришло только 30% населения с правом голоса. То есть у нас вообще 70% инертных избирателей. Это люди, которые считают, что их интересы никем не представлены: «Мы не ходим, потому что считаем, что все фальсифицируется, все предрешено». Для таких людей мы устраиваем широкую публичную кампанию по набору наблюдателей. Если они считают, что все фальсифицировано, – пусть идут наблюдать. Тенденции по России такие же: падение явки, Курганская область ничем не отличается. Я общался с организатором наблюдения в Дагестане – там официальная явка 90%, а реальная явка, по его наблюдениям, 6-7%.

– Ты сейчас активист движения «Голос». В нескольких регионах люди именно из этой организации возглавили штабы.

– Я с 2011 года координирую«Голос» в Курганской области. Я могу пользу принести общему делу: у меня большой опыт в организации наблюдения, мониторинге, подготовке аналитических справок. Мои знания пригодятся.

– Ты отказываешься от участия в движении в пользу руководства штабом или будешь совмещать?

– Я еще не решил, как это все будет. С «Голосом» вопрос интересный: движение отстаивает независимость наблюдения, общественный нейтралитет. Но в рамках нашего российского правового поля отсутствует независимое общественное наблюдение: наблюдатели, члены комиссий с правом совещательного голоса и члены-корреспонденты СМИ на участках по факту являются представителями политических партий. Я тоже представляю конкретного кандидата, поэтому ситуация двоякая. Но, в конце концов, я могу пригласить пока кого-то, кто может скоординировать наблюдение от «Голоса».

– В каких странах ты работал наблюдателем?

– Я работал в составе международных миссий наблюдения, например, в Киеве, координировал от EPDE, «Европейской платформы за демократические выборы». Всего трижды был независимым наблюдателем на Украине, дважды в Молдове, еще в Польше и Бельгии. В мае 2014 года я координировал миссию из России в Киеве: многих наблюдателей украинская сторона снимала с поездов, приходилось их освобождать, искать новых.

Отдельная история – выборы на Украине. Когда там закрывается избирательный участок – это просто нечто! Я был на участке на выборах в Верховную Раду. Во-первых, у них 14 членов комиссии плюс наблюдатели от каждой партии: внутри избирательного участка было 45 человек! Все они склонились над бюллетенями, стали замечания делать – председатель комиссии и секретарь, как мы полагали, готовили фальсификацию, поэтому отстранились от подсчета бюллетеней – считать стали другие члены комиссии. Я как международный наблюдатель указал, что принимать решение коллегиально незаконно, после чего подсчет все же довели до конца.

Другое, что поражало, – это явка: в мае 2014 года избирательный участок закрывался в 20:00. Те избиратели, которые остались на участке после закрытия, по закону могут проголосовать. Внутри помещения к 20:00 набилось столько людей, что они еще два часа голосовали.

Немыслимой кажется ситуация в Польше, когда избирательная комиссия посчитала бюллетени, оставила их на столе и пошла всем составом курить на улицу. Их не было минут 15, российские наблюдатели могли что угодно там организовать! Но у комиссии к ним было полное доверие. Другая ситуация там же – протокол с результатами голосования, который заполняют на участке, вывешивается снаружи здания, чтобы любой прохожий мог посмотреть. Если задаться целью как-то повлиять на итоги голосования в Европе, это легко, потому что там такая открытость. Мне всегда было интересно, как отличается избирательное законодательство в разных странах. Сейчас я понял, что оно у нас очень зарегулировано.

– Получается, у нас наблюдатели – искусственно создаваемый институт?

– У нас закон не позволяет общественным организациям направить наблюдателей на избирательные участки. Если бы у нас было общественное независимое наблюдение, думаю, многие избиратели смогли бы просто посидеть на своем участке и посмотреть, как это все устроено.

– Ты поддерживаешь идеологию, предложенную Навальным, или просто решил попробовать себя в качестве начальника штаба?

– Идеологию я поддерживаю. Ключевой вопрос – экономическая свобода. Меня удивляет, что в 21 веке высшее руководство нашей страны, отвечая на санкции в области экономической политики, выбирает ответ «зуб на зуб». Открытость экономики всегда выгоднее экономической изоляции, если будет протекционистская политика против нас, мы выиграем в том случае, если ничего не предпримем. Это экономические азы.

Еще один вопрос, который я поддерживаю в программе, – решение миграционной проблемы введением визового режима для рабочей силы стран ближней Азии. Когда вырастет капитал нашей экономики и когда нам потребуются трудовые ресурсы, мы сможем отменить эти визы. Нужно добавить исключения для высококвалифицированного труда – пойти способом, который был выбран в Японии: там минимальная зарплата иностранного работника должна быть не ниже средней по стране. В таком случае не будет смысла брать дешевую рабочую силу, потому что она перестает быть дешевой. Пока у нас все это не контролируется.

– Эту должность тебе предложили, или ты сам связался с командой Навального?

– Сначала после пикета «Надоел» 29 апреля мне позвонили из центрального штаба Навального и попросили порекомендовать кого-нибудь. Но человек, которого я рекомендовал, их не устроил, и они уговорили меня. Меня смущала ситуация с движением «Голос», я сомневался, но в итоге решил, что можно пассивно наблюдать, а можно способствовать повышению политической конкуренции.

– Ощущаешь ли ты давление с тех пор, как стало известно, что ты возглавил штаб в Кургане?

– Пока ничего не было, посмотрим, наверняка все будет.

– В нашем регионе пока все протестные акции корректно проходят.

– Я надеюсь, что так и будет, потому что любое противодействие со стороны власти лишь поднимет значимость кампании. Другое, что меня беспокоит, – давление на сторонников. Что противопоставить противоправным действиям против них, если они вдруг начнутся? Когда нарушаются гражданские права, нужно будет своими силами их защитить – этот вопрос мы будем прорабатывать.

– Как оцениваешь текущую активность местных сторонников? На пикете 12 июня было около 300 человек.

– Для Кургана это показатель, я не помню с 2011 года таких собраний людей по политической ситуации. Костяк есть, и насколько мне память не избирает…

– Даже память у тебя избирает.

– Да, все мысли об этом. На прошлых выборах за партию «Парнас» в Кургане около полутора тысяч человек отдали свои голоса. Эти люди реально есть, группы в соцсетях развиваются. И работа штаба будет построена на трех вещах: агитация, сбор подписей и их проверка, наблюдение.

– У нас люди вообще знают, кто такой Навальный?

– Да, узнаваемость Навального уже достаточно высока: это связано с активностью федеральной кампании по продвижению в сетях и СМИ. Все же люди понимают, что это реальная оппозиция, и все острые вещи находят у него, этого нет у других партий, даже тех, которые называют себя оппозиционными.

– Как твои близкие отнеслись к новой должности? Пытались отговорить, переживали или стали меньше общаться?

– Еще не заметил такого, все-таки в Курганской области люди достаточно терпимы к иным политическим точкам зрения. Интернет работает, он добавляет свободы.

– В вашей кампании есть федеральная повестка, а есть региональная. Какие проблемы нужно решать в Курганской области?

– Есть проблемы, например, в распределении бюджета. Но такие вопросы решаются только на федеральном уровне. Например, проблема дефицита бюджета Курганской области создана искусственно: мы скоро придем к тому, что обслуживание федерального долга будет стоить всех доходов региона, даже на зарплату чиновникам не останется.

Есть региональные проблемы, их масса. Например, монополии регионального значения, которые сращиваются с властью: энергетики имеют у нас большое политическое влияние. Вспомнить, как проходило обсуждение повышения тарифов на воду на 30%: городская дума проголосовала за. Если бы Алексей Кокорин не отказался подписывать документ, нас бы это уже коснулось. С этим же связана проблема износа водопроводных сетей на 90% в Кургане. Позиция компании «Водный союз» заключается в том, что тарифов не хватает на ремонт. Но здесь как нигде нужно общественное обсуждение: давайте посмотрим, правда ли, что денег не хватает на модернизацию и куда расходуется арендная плата за пользование сетями.

– Это ты с точки зрения взрослого, близкого к политике человека рассуждаешь. А если говорить про основную аудиторию – молодых людей, которые выходят на митинги. В Кургане долго обсуждали 12-летнего мальчика с плакатом на последнем пикете…

– Даже этот 12-летний мальчик понимает, что живет в болоте. Молодежь понимает: вот они пошли в садик, школу, вуз – у них тот же самый президент. Она видит несменяемость власти и понимает, что что-то нужно менять, что нужна конкуренция на выборах, новые люди во власти, социальный лифт для молодежи.

– Какие конкретные проблемы волнуют молодежь?

– Низкая оплата труда, качество образования, нет мест для досуга. Не было бы ЦПКиО – куда бы в Кургане люди ходили? И то, там за 30 лет ничего не прибавилось, а в огромном спальном районе Заозерный, где проживает одна молодежь, даже парка нет.

– Если Навальный не пройдет регистрацию, будет ли твоя работа напрасной?

– Нет, вся эта кампания организуется, чтобы до людей донести важную вещь: необходима конкуренция на выборах. Если его не допустят – это очень хороший сигнал. Вспомним, как Навальный выдвигался в Москве: та же самая ситуация была. Ему дали реальный срок, а потом отменили, помогли собрать подписи, чтобы он мог выдвинуться.

– А если зарегистрируют?

– Это будет значить, что мы на верном пути.

– Что тебя могло бы заставить отказаться поддерживать Навального и возглавлять штаб?

– Даже не знаю. Если мои убеждения не позволят мне проводить то, что предлагает центральный штаб, я откажусь. А если начнется противодействие со стороны власти – все мы люди, всему есть предел, на амбразуру никто лезть не будет, но я не думаю, что до этого дойдет. На самом деле похожая ситуация (обвинения в том, что ты иностранный агент и получаешь деньги из-за границы) есть в половине стран мира. Это связано с тем, что у нас появился интернет и публичная информация, мы можем проверять деятельность власти, а такого раньше не было. Это было непостижимо!

– А ты иностранный агент?

– Нет, конечно, но вообще можно задать такой вопрос: что лучше – использовать на благо своей страны собственные ресурсы или чужие? Шучу, конечно.