Куплет большой грузоподъемности

На основной работе хороших денег не заработаешь, хоть тресни. Поэтому каждый старается подхалтурить. Как ни странно, халтура, которой мы занимаемся спустя рукава, и приносит нам основной доход. Писал я повести и рассказы, но ни копейки не заработал. И вот подвернулась удачная «шабашка»…«Короче, – сказал Миха, доставая зеленую бумажку, – вот тебе сто баксов. Напишешь доклад в стихах об успехах нашей конторы».

Обязательно подчеркни, что, во-первых, я имею самое большое пузо, во-вторых, хожу в костюме «Адидас», а в-третьих, чтобы быть ближе к народу, недавно пересел с джипа на «Ниву»…Миха – хозяин погребальной конторы. Конторе стукнуло десять лет, и братва решила достойно отметить это событие. Мне, кроме доклада, предстояло написать 28 эпиграмм – на каждого работника фирмы и почетных гостей. «Матом можно?» – робко спросил я Миху. – «Валяй, – ответил он, – я санкционирую!»

Имена и фамилии своих сотрудников Миха не помнил. У работников погребальной конторы были не имена, а клички – «погоняло». Одну из женщин, например, звали Заяц, а вот бригадир именовался гордой кличкой Шумахер. Почему Шумахер? Да как-то по пьянке врезался в дерево.

И вот вижу я и пишу:

Известен тем у нас Шумахер,
Что все он делает, как надо.
Когда пошлет кого-то на...
Туда шагает вся бригада!

И далее – в том же духе. Миха остался доволен, деньги не зажал и даже выделил премиальные. Сбылась мечта идиота: каждый день в виде общественной нагрузки я бесплатно писал поздравления с днем рождения сотрудникам фирмы, в которой работаю, а тут мне дали возможность прикалываться за хорошие деньги!

Лет пять я сочинял тексты песен, которые исполнял один популярный в прошлом певец, и также не получал за это ни цента – писать для мэтра считалось за честь. Заказ я выполнил за два дня. Братва честно рассчиталась. И тут, как говорится, покатило…Легких денег, увы, не бывает. Плохо я писать не могу, а требуется как раз наоборот – чем дебильнее текст, тем лучше. Чтобы так написать, нужно очень сильно помучиться. Заказали мне, например, песню о заводе, который выпускает подъемные краны.

Написал я лирическую песню о тайге, о магистрали, на которой эти краны работают, о далекой звезде. Звонит мне заказчик, и как шилом в сердце: «Песня отстойная! Во-первых, не названа марка крана, во-вторых, не отражена грузоподъемность. Вы слышали песню о ТЭЦ-1? Послушайте и примите к сведению!» Звоню я Григорию, оперному певцу, что мои произведения исполняет, и прошу напеть что-то про ТЭЦ. Гриша мне в телефонную трубку басит: «Блок СВТ надежно испытали и провели к котельным нашим газ!» Что это такое – блок СВТ, Гриша не знает: ему написали – он спел. Попытался объяснить я заказчику, что зарифмовать марку крана – кажется, «ДЭК – 350В», или что-то к этому близкое, невозможно. А как спеть про грузоподъемность в 63,1 тонны? Мне ответили, что это моя проблема – хочешь деньги, пиши. Я помучился пару дней и выдал что-то несусветно кондовое. Знаете что мне сказали: «Можете, если захотите!»

С тех пор приходилось мне писать песни про военный госпиталь, отдел вневедомственной охраны, какую-то геологоразведочную контору, магазин меховых изделий и так далее. Задачи ставились такие, что Пушкину и не снилось: например, на мотив песни «И вновь продолжается бой…» рассказать о регистрационной палате. Это, кстати, единственный заказ, который я завалил: не смог зарифмовать и уложиться в размер, чтобы передать такой смысл – «мы совершили за пять лет 1 300 000 регистрационных действий!» Все мои попытки написать по-человечески, решительно отвергаются. Иной раз приходится вставлять в текст фамилию начальника и использовать узкоспециальные термины. Вот недавно заказали мне песню о юбилее здравоохранения и подчеркнули: «В зале будет сидеть глава администрации, который выделил врачам 120 квартир. Это надо обязательно отразить!» Так хочется на все плюнуть и писать, например, для Коли Баскова. Но разве я Коле нужен?