Жертвы инцеста

Борька прилично фехтовал. Ну, по дворовым понятиям, конечно. После выхода фильма «Скарамуш» все пацаны сделали себе шпаги из толстой проволоки (чашку гарды заменяла крышка для консервирования) и дрались до тех пор, когда становилось так темно, что хоть глаз выколи. Борька меня чуть глаза и не лишил, но, слава Богу, попал чуть ниже. С тех пор под глазом остался легкий шрамчик, как говорится, память на всю жизнь. Но запомнился Борька как раз не этим...

Был Борька пацан, как пацан. Из поджига стрелял, с городского моста в реку прыгал. По морде мог дать, и сам получал прилично. Словом, старался от других не отличаться, иначе на улице было просто не выжить. А вот дома относились к нему, как к девочке: брат-хулиган над Борькой издевался, так как считал, что он недостаточно крут, а мамашка, напротив, младшего сына опекала – носочки на него надевала собственноручно, подушечку под попу, когда сидел, подкладывала, и с вилочки пельменями пыталась кормить. Борька, конечно, этому активно сопротивлялся. До поры до времени.

Потом Борька обленился и стал обрастать жирком. В школе на второй год остался. В институт, конечно, не поступил, хотя и подавал в педагогический – в те годы, чтобы хоть как-то разбавить «бабье царство», туда мужиков принимали с одними тройками. От армии удалось откосить: мама взяла врачей измором, и они нашли в легких какое-то затемнение. С работы Борьку везде гнали – за леность и тупость.Так что большую часть времени он сидел дома и, как старушка, смотрел в окно. Идешь с работы, смотришь в окно – он там, солидно так, как политический деятель, машет рукой «Привет!».

Папашка у Борьки был с виду суровый мужик. Но сыном не занимался. Придет домой после смены на металлургическом заводе, а тут жена начинает истерить: «Опять выпил!» Что делать? Остается только идти в гараж к мужикам и любимому «Запорожцу». В доме, как он считал, оставаться было невозможно, так как там было две бабы – жена и Борька (старший сын ушел в армию служить).

Женщин у Борьки не было. Мамашка по этому поводу говорила: «А зачем ему они? Кто как не родная мать знает, что сыну нужно...» Кто бы мог подумать, что она понимает все это в буквальном смысле! Как-то папашка не во время пришел домой и обнаружил факт адюльтера жены с собственным сыном. Изменников спасло то, что суровый металлург не стал душить их голыми руками, а полез в чулан за топором. Машашка выскочила в подъезд в ночной рубашке и укрылась у соседей, а Борька спустился со второго этажа на простынях. Чем кончилось дело? Отца отправили в психушку, где он и закончил дни свои, соседи посудачили и успокоились, а Борька с мамой так и жили вместе вплоть до ее кончины.

Случай, конечно, дикий, и для нашего общества не характерный. Мы еще пока не дожили до того, чтобы бороться за законный статус однополых браков, педофилии, зоофилии и инцеста. Но кто знает, не дойдет ли до нас эта зараза, как пресловутый вирус лихорадки Эбола? Западные политики, поддерживая людей, скажем так, с определенными странностями, стараются привлечь на свою сторону избирателей, а церковь – увеличить количество прихожан. Сейчас в Ватикане, например, обсуждается вопрос об отношении к однополым бракам, и общины уже ощущают на себе давление со стороны отцов католической церкви. Что касается инцеста, за который, кстати, сейчас выступает одна из общественных организаций Германии, то в одной из стран южной Европы есть области, где на протяжении веков практиковали браки между родственниками – кланы старались не допускать в бизнес посторонних людей. И что же? Моя подруга, живущая в одной из таких провинций, рассказывает: «Я не хожу на местный пляж. Прости за выражение, но там одни уроды...». Западная толерантность наносит ущерб не только моральному, но и физическому здоровью.

А что мой Борька? Этот несчастный человек не является носителем какой-то идеологии – просто так получилось. Он тихо доживает свой век в одиночестве. Он никого не достает. Зато другие уже достали...