«Знаешь, что там люди погибли»: как жильцы уцелевших квартир в Ейске возвращались в дом, куда врезался самолет

Вечером 18 октября — через сутки после того как военный самолет Су-34 врезался в девятиэтажку на Коммунистической улице — власти разрешили части жильцов вернуться домой. В уцелевшие подъезды. Корреспондент 161.RU Ирина Бабичева вошла в еще частично обесточенный дом вместе с первыми вернувшимися жильцами.

После полудня еще вывозили обломки самолета, а через несколько часов власти Краснодарского края разрешили вернуться жильцам первого, пятого, шестого, седьмого, восьмого, девятого и десятого подъездов дома на улице Коммунистической. Заселяли с 18:00. Губернатор Вениамин Кондратьев объяснил: эксперты пришли к выводу, что конструктивные особенности дома не изменились и угрозы нет.

Лишь 76 квартир во втором, третьем и четвертом подъездах пострадали настолько, что жить в них невозможно. «Ситуация по ним требует уточнения. <…> Эта часть дома соприкасалась с самолетом, там была высокая температура и могут быть серьезные повреждения», — пишет Кондратьев в своем телеграм-канале.

Это выгоревшие дочерна квартиры, выбитые окна, рухнувшие стены. Власти края заявили, что на восстановление может уйти около пяти месяцев.

Большинство жильцов дома переждали выселение у близких. В пункте временного размещения — всего 23 человека. Как только губернатор объявил, что можно возвращаться, большинство людей в ПВР запросились домой.

Николай (имя изменено) просил волонтеров отпустить его как можно скорее. Днем он приезжал в квартиру покормить кота и забрать нужные документы. Он живет в пятом подъезде, его квартира не пострадала.

— У меня со вчерашнего дня замариновано мясо. Курица. Отпустите, — просит он волонтера.

На момент разговора в дом еще не вернули газ, и волонтер спрашивает:

— А где же вы готовить будете?

Мужчина признается, что когда днем заезжал домой, то потрогал мясо. Оставленное в морозильнике оно было еще холодным.

Надежда и Владимир Рябчик тоже решили вернуться как можно скорее. Супруги тоже днем возвращались домой, и Надежда заметила, что в серванте даже кружки не сдвинулись.

— Четыре года назад купили здесь квартиру. Так радовались. <…> Я думаю, с домом ничего не будет, [его восстановят]. Единственное что… это вот видеть рядом будет какое-то время тяжеловато, потому что знаешь, что там люди погибли, — говорит Надежда Рябчик.

В темном подъезде

Перед дверьми шестого подъезда стоят сотрудники администрации. Они записывают имена тех, кто возвращается в квартиры.

— Проживает сколько? — спрашивают у очередной владелицы квартиры.

Та представляется, объясняет, что в квартире прописаны три человека, но сейчас хозяйка сдает жилье в этом доме студентам. Ее пускают в подъезд. Лифты еще не работают, приходится подниматься пешком, подсвечивая дорогу телефоном. Электричество в квартиры вернули, но на лестнице беспроглядная тьма.

В распахнутую дверь квартиры заходит очередная семья. Обнаруживают, что из комода выбило ящики и одежда оказалась на полу.

— Проверяй свет, воду, тепло, — говорит мужчина женщине, снимая куртку. Она складывает одежду обратно и задвигает ящики.

Марина Рябых тоже вернулась домой в уцелевшую квартиру. С трудом поднимается на девятый этаж, говорит с сильной одышкой. Признается, что живет тут с момента сдачи дома. Эвакуацию переждала у родных.

Когда Су-34 рухнул, Марина была в квартире.

— Был страшный взрыв, всё тут тряслось, — вспоминает она. — На той стороне [улицы] стоит заправка, думала, газ взорвался. Выбежала из дома — и тут всё пылало. Дым и красное зарево. Очень страшно. Потом приехал зять, мы забрали документы и ушли. Нас не пускали ночевать.

Потом Марине позвонили из администрации, сказали, что ей положена выплата в размере 10 тысяч рублей — нужно приехать и написать заявление. Она так и сделала.

— Я не хотела уезжать отсюда, — говорит она. — Мои соседи для меня как родственники. Дети звонили. Мой сын на меня никогда не [поднимал голоса], а тут — кричал: «Если ты не уедешь, я приеду [за тобой] из другого города».

— Почему не хотели уходить?

— Это мой дом, — отвечает Марина.