«Аптечки горожан набиты антибиотиками. Это путь в пропасть!»

На днях хирург из Кургана Степан Радченко стал лауреатом Всероссийского конкурса клинических наблюдений, итоги которого подвели в Москве на Международном конгрессе по антимикробной терапии. Работа, с которой курганский хирург вышел на конкурс, называется тяжеловесно и экзотично — «Случай поздней диагностики и лечения тяжелой формы псевдомембранозного колита». Но говорится в ней о вполне бытовой проблеме: последствиях неправильного применения антибиотиков.

В своей работе Радченко описал случай из практики 2015 года, когда к нему после двух операций в тяжелейшем состоянии привезли пациентку — в районной и инфекционной больнице не могли понять, отчего женщина умирает.

— Пациентку экстренно прооперировали в районной больнице и выписали недельный курс антибиотика — к сожалению, это стандартная ситуация, — вспоминает Степан Радченко, — Потом прооперировали повторно, из-за неясного диагноза перевели в специализированную инфекционную больницу, но и там не смогли диагностировать заболевание. В пятницу вечером ее привезли к нам (в Курганскую областную клиническую больницу. — Прим. ред.): у женщины белка в крови не оставалось, была большая потеря жидкости, постоянная диарея. Мы созвали консилиум, и в ходе обсуждения я заподозрил одну патологию, о которой читал. Мы сделали эндоскопию кишечника и увидели типичную картину псевдомембранозного колита. Диагноз мы поставили вовремя, начали лечить согласно существующим международным рекомендациям, и нам удалось ее спасти.

— Что за инфекция была, что врачи других больниц не смогли поставить диагноз?

— Это было одно из тяжелейших осложнений приема антибиотиков, когда у человека развивается дисбактериоз и инфекция очень страшного микроба Clostridium difficile. О нем 99% всех врачей страны и не догадывается. Случаи Clostridium difficile не регистрируются, не диагностируются, из-за чего по этому микробу даже не существует статистики по России. Тем временем в США в год этой инфекцией заболевает полмиллиона людей, а 30 тысяч пациентов от нее умирают.

Причина — лечение антибиотиками: микрофлора кишки нарушена, происходит избыточный рост анаэробных организмов и возникает Clostridium difficile — инфекция. Проявления болезни есть, но заподозрить ее крайне сложно.

— Еще меньше о подобных инфекциях знают не врачи, а пациенты…

— Огромная проблема — это самолечение антибиотиками. В среднем в каждой семейной аптечке по три антибактериальных препарата. Это ведет нас в пропасть! Зачастую люди используют серьезные антибиотики, и возбудители инфекций в итоге приобретают устойчивость (резистентность) к этим препаратам. В итоге, когда человек заболевает тяжелой инфекцией, стандартная терапия становится неэффективной.

— Это проблему может решить продажа антибиотиков по рецептам?

— Да. Я считаю, что антибиотики должны продавать только по рецепту врача. Важный нюанс заключается в том, что есть оригинальные препараты и дженерики (аналоги). Дженерики так же, как и оригинальные лекарства, должны проходить клинические исследования и доказать свою эффективность и безопасность, но Россия при этом заполнена препаратами, эффективность которых ничем не подтверждена. В ситуации, когда в таблетке дженерика амоксициллина может быть не 500 мг, а 350 мг действующего вещества, невозможно назначить корректную дозу препарата, ведь инструкции написаны для оригинальных лекарств. Для таких некачественных аналогов даже термин появился — «псевдодженерики».

— Получается замкнутый круг: фельдшеры и врачи назначают определенный набор лекарств, так как не подозревают об инфекциях типа Clostridium difficile, а люди не стремятся обращаться в больницу и принимают привычный набор препаратов. Как этот круг разорвать?

— Это сложно. Можно припудривать ситуацию в Курганской области сколько угодно, но я бы ее охарактеризовал как кадровая катастрофа. Мало того, что просто медицинских кадров не хватает, есть еще и проблема их качества. Фельдшеры не хотят учиться: приезжаешь в поликлинику лекцию прочитать, а им это не нужно. Сейчас создается система непрерывного образования, она очень сложная, но это первая ступенька к тому, чтобы хоть чем-то можно будет мотивировать работников к образованию.

— А что мотивировало вас?

— Я с пеленок мечтал стать врачом. Моя бабушка Металлина Анатольевна Батамирова (работала врачом-анестезиологом в первой городской больнице) с раннего детства приводила меня на работу. Поэтому меня всегда восхищало, как люди в белых халатах тяжеленных больных лечат! Я читал бабушкины учебники по онкологии и хирургии вместо детских книг, и поэтому передо мной никогда не стоял вопрос профессионального выбора или дополнительной мотивации.

— Победа в профессиональном конкурсе — это мощная мотивация. А вас не расстроило второе место?

— Немножко расстроило, вообще, я люблю побеждать. Зато пациентка в диком восторге — она здорова, и мы с ней дружим.

— Как отразится ваша работа на нас, пациентах?

— Во-первых, я представил работу на нашей больничной конференции, на цикле усовершенствования у инфекционистов, планирую выступать на конгрессе «Человек и лекарство» в Тюмени, читать лекции в районных больницах. Может, врачи в такой же ситуации смогут заподозрить и вспомнят, что они слышали про Clostridium difficile.

Во-вторых, оценка работы означает актуальность проблемы. Ведь антибиотики — это не божья роса, а антибактериальная химиотерапия. Почему-то от слова «химиотерапия» всех в дрожь бросает, а «антибиотики» нет. Для пациентов должно быть принципиальным не использовать антибиотики без назначения врача и тем более не «кормить» ими детей.

Один из изобретателей пенициллина Говард Флори говорил, что пенициллин не должен продаваться в аптеках как аспирин. Но в этот же год лекарство стало свободно продаваться, и микробы начали приобретать резистентность — стали невосприимчивыми к препаратам. Резистентности способствует плохая экология, антибиотики используются в животноводстве — просто ведрами их разносят! А что значит «потерять» антибиотики для медицины, если возбудители инфекций перестанут воспринимать лечение? Это значит, что каждая вторая пневмония будет заканчиваться смертью. Мы возвращаемся в доантибиотическую эру с высоким процентом летальности, и это все нужно остановить.