«Ты не в профилактории». Заключенная подозревала у себя тромбоз и месяц просила о помощи. В итоге она умерла

«В нулевые был какой-то всплеск наркомании, тогда многие увязли. Но она боролась, пыталась бросить», — говорит о Саше ее подруга. Александра подсела в 20 лет, потом были эпизоды нормальной жизни с замужеством, рождением сына. После развода снова сорвалась и в итоге получила 3,5 года колонии за хранение наркотика: ее взяли прямо на месте, где она забирала закладку. Из колонии перевели в УФИЦ — специальный исправительный центр в маленьком городе Пермского края Кизеле, известном как центр КУБа — заброшенного сегодня угольного бассейна. Там, на более «мягкой» зоне, Саша заболела, но за месяц так и не смогла добиться лечения. В начале сентября она умерла. Ей было 43 года.

Наши пермские коллеги из 59.RU поговорили с другими осужденными женщинами, близкими подругами и бывшим супругом Александры, а также связались с ГУФСИН, чтобы разобраться в этой трагедии.

Александра Галкина родом из маленького города Краснотурьинска Свердловской области. Наркотики начала употреблять в 22 года, это были нулевые. Потом вплоть до смерти пыталась бросить, вернуться к нормальной жизни.

В 2003 году Александра вышла замуж, родила сына. Работала на мебельной фабрике. К тому моменту, говорит другая близкая подруга, у нее уже был ВИЧ, муж об этом знал и поддерживал. Когда и как именно Саша заразилась, она не знала. Через несколько лет супруги расстались. Сам Евгений в беседе с корреспондентом 59.RU уклончиво ответил, что это он был инициатором развода, а причиной стали «его личные мотивы».

После развода Александра уехала из Краснотурьинска, ее сын остался с бывшим мужем и бабушкой. Александра понимала, что надо бороться со своей зависимостью, и даже ложилась на реабилитацию в христианский центр помощи наркозависимым. Позже она снова вышла замуж и жила в Челябинске, но всегда была на связи с сыном. Еще одна ее подруга Анастасия рассказала 59.RU, что второй супруг Александры сам был наркозависимым, но в тот период они почти не употребляли наркотики. Жизнь налаживалась, супруг открыл благотворительный фонд, который помогал детским приютам.

— Однажды ее муж сорвался и снова употребил. Он умер от передозировки. В Челябинске Саша осталась совсем одна, и я позвала ее жить к себе в Новороссийск, — вспоминает Анастасия.

В Краснодарском крае Александра быстро освоилась, не брезговала никакой работой. Сначала устроилась в магазин продавцом, потом в летние месяцы в Анапе подрабатывала горничной.

— Она была очень работящая девчонка, — говорит Анастасия. — Она рассчитывала только на себя. Очень переживала, что оставила ребенка в другом городе, но понимала, что, раз она до конца не завязала с наркотиками, раз вела такой образ жизни, лучше ребенку побыть с бабушкой, ее мамой.

Анастасия — тоже бывшая наркозависимая. С Сашей они вместе покупали закладки. Но, подчеркивает Анастасия, только для употребления, не на продажу. Наркотики не хранили, сразу принимали. Однажды во время поездки за закладкой их взяли прямо с пакетиком в руках Александры.

— Саша взяла всю вину на себя. Если бы нам двоим предъявили обвинение, грозили бы огромные сроки за хранение наркотиков группой лиц, — сказала Анастасия. — Саша это понимала, тем более на пакете были ее отпечатки.

Суд приговорил Александру к 3,5 года колонии по статье «Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка наркотиков». Ее отправили отбывать срок в колонии по месту прописки — в родной Краснотурьинск. Через два года за хорошее поведение наказание смягчили, Александру перевели в новый исправительный центр при кизеловской колонии, в таких учреждениях осужденные выполняют принудительные работы. Именно в нем этой осенью Саша скончалась.

— В Кизел она уезжала нормальным здоровым человеком, — говорит Ирина, вместе с Александрой отбывавшая наказание в Краснотурьинске. Ирина рассказывает, что тогда Саша вообще не жаловалась на здоровье, всегда вовремя получала препараты от ВИЧ.

В начале августа этого года у Александры стали распухать и краснеть ноги, она жаловалась на узлы на венах. В анамнезе был варикоз, но, по словам подруг, она всегда тщательно следила за своим здоровьем и регулярно посещала врачей. Тут тоже сразу обратилась к терапевту в городскую больницу Кизела. Врач, по словам подруг, дала направление на УЗИ вен и консультацию хирурга в Перми — в местной больнице флеболога просто нет, хирург был в отпуске, а УЗИ там не делают.

Саша записалась на прием в Пермский центр флебологии и вместе с заявлением о необходимости выезда отдала начальнице УФИЦ. Съездить хотела в свой выходной, 19 августа. Однако начальница это заявление не подписала, сказав, что «направление носит рекомендательный характер», а УЗИ вен делают и в Кизеле приезжие специалисты из Перми. Правда, как говорят местные, только раз в три месяца. И платно.

«Ты не в профилактории», — Саша поделилась с подругами тем, что ей сказала начальница УФИЦ. Осознавая, что с ней может произойти без лечения, она осталась без выбора и была вынуждена ждать. Но тут повезло, УЗИ-специалисты приехали 27 августа. Александра сделала платное УЗИ, платно же сходила на прием к приезжему хирургу частной клиники. Тот на основе УЗИ сообщил Александре, что нужна операция, она должна съездить к более узкому врачу — флебологу, которого в Кизеле вообще нет. В талоне-направлении платного хирурга говорится: «Требуется консультация флеболога-хирурга в Перми для обследования и решения вопроса об оперативном лечении».

В то же время на общем собрании начальница объявила, что будет отпускать осужденных «только в экстренных случаях», да и вообще им пора переставать болеть, так как они приехали не лучиться, а работать. Александра, говорят подруги, решила отдать документы замначальника, но он сказал ей, что нужны новые справки — где будет написано, что случай экстренный. «Я не хочу сдохнуть с этой ногой! Тромб оторвется — и хана мне!» — эмоционально написала Саша сокамерницам.

На очередном приеме кизеловский терапевт сказал Александре, что из УФИЦ ей часто звонит начальница: она недовольна, что осужденные уходят на больничные. Новое направление на обследование в Перми терапевт не дала. Замначальника исправцентра предложил Саше попробовать полечиться в Кизеле, только не объяснил, как это сделать, если нужного специалиста в городе просто нет.

В августе Александра ходила на работу с высокой температурой и жаловалась на плохое самочувствие. 6 сентября она попросила персонал УФИЦ разрешить ей отлежаться, но ей отказали. Вечером после смены у нее был сильный жар, но сотрудники центра не смогли даже дать градусник — его по громкоговорителю просили у других осужденных. Когда всё же измерили температуру, у нее было 39 градусов, начался озноб. Александре становилось хуже, она потеряла сознание.

— Она сходила под себя и не двигалась, — сообщили осужденные. — У нее были очень широкие зрачки, челюсть сжалась. Это было похоже на инсульт. Через какое-то время очнулась и ничего не помнила. Она сказала: «Простите, девочки».

Александру отвели в туалет, помыли, уложили на кровать. Дежурившую сотрудницу просили вызвать скорую, но она сначала позвонила своей начальнице, а после забыла номер скорой помощи, набирала 113 и 130. У Александры начался новый приступ.

В итоге Александру госпитализировали в больницу расположенной недалеко от Кизела. Осужденные вспоминают, что у Саши было критическое давление — 60 на 40, она «была вся синяя». На следующее утро ее не стало.

Сын Александры сейчас уже совершеннолетний, в последние годы он не виделся с мамой: по словам подруги, не хотел смотреть на нее за решеткой, общался по телефону.

Бывший супруг Александры Евгений намерен обращаться в прокуратуру и добиваться независимой судмедэкспертизы. 12 сентября он получил из ЗАГСа справку о смерти Александры. В документе говорится, что стало причиной смерти: это «фибрилляция желудочков (потенциально смертельная серия очень быстрых сокращений в сердце. — Прим. ред.), дилатационная кардиомиопатия (заболевание, приводящее к сердечной недостаточности, когда сердце плохо качает кровь. — Прим. ред.), болезнь, вызванная ВИЧ». Сопутствующим заболеванием в справке указали кисту яичника, то есть последнее не являлось причиной смерти, но, согласно форме медсвидетельства о причинах смерти, могло повлиять на развитие основных диагнозов.

Из-за размытых формулировок в справке мы обратились за комментарием к бывшему равному консультанту пермского краевого СПИД-центра Николаю Баранову (равный консультант — человек с таким же диагнозом, в данном случае — ВИЧ, человек, прошедший принятие диагноза, этапы лечения и получивший специальную подготовку. — Прим. ред.).

Николай Баранов удивился, что в справке о смерти не указана конкретная болезнь, а просто написано «болезнь, вызванная ВИЧ».

— Тем более если человек принимает терапию от ВИЧ, его иммунитет на хорошем уровне, вирус иммунодефицита на этом фоне подавлен, — объяснил эксперт. — Подавлен до такой степени, что человек с ВИЧ не может уже заражать других половым путем. В этом случае даже необязательно предохранение. А СПИД возникает только на фоне нелеченой инфекции. Если женщина принимала терапию, наблюдалась, думаю, родственники могут поднять ее медицинскую карту и проверить это. О каком тогда «заболевании» идет речь? Варикоз абсолютно никак не связан с ВИЧ.

Как говорит специалист, есть ВИЧ-ассоциированные болезни, то есть их наличие является признаком развития у больного ВИЧ или СПИДа: это, в частности, менингит, разная онкология (рак шейки матки, лимфомы), опоясывающий лишай. Они развиваются при очень низком иммунитете.

Другой равный консультант при пермском краевом СПИД-центре (она пожелала остаться анонимной) сообщила 59.RU, что региональный СПИД-центр поставляет препараты для терапии от ВИЧ в гражданские больницы, а осужденные УФИЦ как раз находятся на обслуживании обычных поликлиник, потому что у них самая мягкая форма отбывания срока.

— У нашего учреждения нет проблем с поставками, — отметила собеседница. — Препараты поставляют в любой населенный пункт края, в любой кабинет фельдшера в деревне. Если, например, аукцион прошел с задержкой, то будет скорректирована схема терапии, проводят замену препаратов на улучшенные лекарства. Всё будет только в пользу пациента.

Консультант подчеркивает: с осужденными, которые находятся в колониях, ситуация обстоит иначе. Поставками препаратов от ВИЧ для колоний занимается ГУФСИН, оно само проводит закупки. В этом случае краевой СПИД-центр никак не обслуживает заключенных из колоний.

— Администрация пытается замять это происшествие и не считает себя виноватой в смерти человека, — говорит подруга осужденной. — Хотя к ним неоднократно обращались с просьбами о помощи и сама Александра, и мы.

9 сентября Александру похоронили в родном Краснотурьинске. Подруга детства Ирина делится: в карманах Сашиной одежды, которую привезли из УФИЦ, она нашла блистеры обезболивающих и жаропонижающих лекарств.

— Это же о многом говорит: она пыталась сбить температуру, — говорит Ирина. — Переносила болезнь на ногах и работала.

Как сообщил источник 59.RU в правоохранительных органах, после смерти Александры Галкиной проводится доследственная проверка.

В ГУФСИН Прикамья тоже прокомментировали случившееся.

— Осужденная страдала рядом хронических заболеваний и во время отбывания наказания в УФИЦ неоднократно обращалась за медицинской помощью к гражданским врачам городской системы здравоохранения, — рассказали 59.RU в ГУФСИН Прикамья. — По всем заявлениям осужденной на посещения врачей-специалистов от администрации УФИЦ были даны разрешения. Последнее обращение в лечебное учреждение было 6 сентября 2023 года. Согласно действующему законодательству, медицинская помощь осужденным к принудительным работам оказывается в гражданских больницах и поликлиниках по месту расположения исправительных центров.