«Неизвестно, у кого травма будет больше»: что стало с зауральскими детьми из Кипельского детдома?

Чуть больше месяца прошло с момента опубликования видеозаписи из Кипельского детского дома, которая потрясла не только курганцев, но и жителей всей страны. На видео 16-летний подросток давал пощечины и выдыхал сигаретный дым в лицо двухлетнему мальчику. После происшествия детское учреждение захлестнула волна проверок, малыша отправили на обследование в больницу, а подростка заключили под стражу. Чем закончилась громкая история, как чувствуют себя оба несовершеннолетних и какие выводы для себя сделали чиновники? Об этом мы побеседовали с уполномоченным по правам ребенка Курганской области Аленой Лопатиной.

— Алена Евгеньевна, где сейчас находится малыш из Кипельского детского дома, над которым издевались на видео? Как себя чувствует?

— Мальчик вместе с тремя братьями и сестрой находится в этом же детском учреждении. Чувствует себя хорошо. Его возили на обследование в больницу, все врачи осмотрели. Слава богу, с ним всё хорошо, здоровый хороший мальчик.

После этой ситуации у него появилось много благотворителей, которые отправляют подарки. Присылают одежду, игры. Мы сразу говорим тем, кто хочет ему помочь, что он не один. Мальчик живет вместе с братьями и сестрой, и нужно это учитывать. Нельзя одаривать только одного ребенка. Все подарки мы делим между детьми.

— А мама его навещает? Журналистам она заявляла, что собирается бороться за детей.

— Его маму интересуют только пособия. Ребенок как жил, так и живет в Кипельском филиале Центра помощи детям № 1 (бывший Кипельский детдом). Мама появлялась всего один раз вместе с корреспондентами, чтобы взять документы, необходимые для оформления выплаты на малыша, которого она родила в этом году. За всё время она даже ни разу не позвонила, не узнала, как живут ее четыре сына и дочка и теперь не спрашивает, как ее дети. Поэтому ситуация неоднозначная — в СМИ мама заявляла, что будет бороться за детей, а по факту их судьбой не интересуется. И не рассказывает, почему ребятишек у нее изъяли. Когда органы опеки пришли в семью, мамы двое суток не было дома, ребятишки сидели в холоде, раздетые и грязные, у них была одна банка варенья на пятерых, которое они ели одной ложкой. У ребятишек в принципе не было одежды, их пришлось заворачивать в тряпки.

Поэтому даже если мама снова решит вернуть детей, то органы соцзащиты в первую очередь будут должны тщательно проанализировать мотивы ее поступков — это действительно любовь и искреннее желание исправить свои ошибки, или стимулом стала внушительная сумма, которую теперь с учетом пособия по потере кормильца можно будет получать на всех детей — около 130 тысяч рублей в месяц. Сможет ли мама достойные условия ребятишкам обеспечить, чтобы не допустить повторения ситуации? Сейчас это тоже вызывает вопросы, так как мама проживает в одной комнате. Главное в этой истории — защитить интересы детей.

— Появлялась информация, что мальчика переведут в Центр помощи детям № 1 в Кургане (бывший Курганский детский дом), когда там завершат ремонт. Планируется ли его переезд?

— Да, такое решение есть, возможно, в городе будет легче найти приемную семью для деток. Он сейчас ходит в детский сад, он уже ко всем привык. Братья и сестра его тоже привыкли к деткам, воспитателям, обстановке.

— Что стало с тем подростком, который обижал маленького мальчика? Где сейчас находится, как себя чувствует?

— Подросток находится в другой организации для детей-сирот. Он под следствием. У него есть законный представитель, есть адвокат. С ними постоянно общаются психологи. Он обвиняется в серьезном преступлении. Действия, которые он совершал, он делал не со зла. Парень очень раскаивается в том, что сделал. Думал, что не делал больно. Ребенок пережил глубокое потрясение. Он находился долгое время в следственном изоляторе. Я считаю, что он уже сильно наказан. И неизвестно, у кого в итоге будет больше психологическая травма.

— В ваших словах чувствуется тревога за судьбу этого мальчика. Вы переживаете за него?

— Я переживаю. Ведь он тоже ребенок. Я занимаюсь всеми детьми. Я считаю, что любой несовершеннолетний, если попал в какую-то ситуацию, должен получить весь спектр помощи. Даже если он сам не осознаёт, что ему такая помощь нужна. Не все дети ведь могут сказать: «Мне нужен психолог». Мы, взрослые, должны им помогать и обязаны предоставить всю помощь, которая потребуется.

— Сотрудники Дома ребенка, откуда в Кипель переехал малыш, считают, что если бы их учреждение не закрыли ради ковидного госпиталя, то этого бы не случилось?

—Во-первых, Дом ребенка закрыли не ради госпиталя, госпиталь там размещен временно. После того, как позволит эпидемическая ситуация, там планируют открыть реабилитационный центр для детей-инвалидов и молодых инвалидов. В этом есть потребность. Поэтому вопрос реорганизации Дома ребенка обсуждался давно, тем более мест для детей-сирот в учреждениях соцзащиты достаточно, и в соответствии с федеральными нормативами в детских домах живут дети разного возраста, братья и сёстры должны жить вместе. Малыш, история которого нас всех потрясла, переехал в Кипель именно к братьям и сестре.

Во-вторых, насколько мне известно, а мы с коллегами обсуждали это и на совещаниях, и на круглых столах, в Доме ребенка было не всё так хорошо, как рассказывают его сотрудники. При том, что фактически за 20 малышами ухаживали почти 120 взрослых, сотрудники Дома ребенка ни разу не позвонили, не узнали, как их бывшие воспитанники устроились на новом месте. И большинство — 96 человек — не приняли предложенные варианты трудоустройства, не пошли работать ни в ковидный госпиталь, ни в детскую больницу имени Красного Креста, ни в учреждения соцзащиты. Понятно, что там нагрузка больше, чем в доме малютки, где на одного ребенка было по 6 взрослых. Поэтому у меня сложилось впечатление, что битва за сохранение Дома ребенка взрослыми, которые там работали, была устроена не ради детей, а ради своего удобства. Может, поэтому и в приемные семьи малышей из Дома ребенка устраивали очень редко, замещающие семьи жаловались в соцзащиту, что знакомству с малышами препятствуют, приходилось вмешиваться. А ведь это главная задача сотрудников детских домов – помочь ребенку найти семью, у всех детей должны быть мама и папа, каким бы хорошим ни был детский дом, он не заменит семейного уюта и тепла. Соцзащита в первые дни после закрытия дома ребенка устроила двух малышей в семьи, еще четверо – накануне Нового года переедут в родные и приемные семьи.

— После инцидента в Кипельском детском доме губернатор Зауралья объявил о череде проверок учреждений для детей-сирот. Они еще идут?

— По поручению губернатора Вадима Шумкова я еженедельно выезжаю в организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, расположенные на всей территории области. Мы разработали чек-лист, в котором указали основные моменты для того, чтобы проверить, насколько сегодня комфортно чувствуют себя дети, насколько взрослые могут управлять процессом.

Мы понимаем, что в момент, когда произошло ЧП, которое потрясло нас всех, взрослые, которые должны были управлять этим процессом, не справились со своей задачей и допустили серьезный промах в своей работе.

Дети во всех организациях, где я была, очень легко идут на контакт. Они открыты, не боятся взрослых, друг друга. Ни одной серьезной жалобы от ребят ко мне не поступило, несмотря на то, что мы с большинством разговаривали без свидетелей, один на один с ребенком. Некоторые, конечно, отмечали, что взрослые требуют делать уроки, но ведь дома родители тоже своих детей заставляют делать уроки.

Также с детьми я поддерживаю общение через социальные сети. Во «ВКонтакте» со мной общаются все, кто хочет. Они могут в любой момент мне написать о своих проблемах. Иногда пишут, что заболели, или просят совета по каким-то вопросам. Я поддерживаю такое общение. Заручиться доверием детей — это важно.

— Есть ли какие-то предварительные итоги проверок? Какой вывод в правительстве сделали после случившегося?

— К нам в регион по инициативе уполномоченного при президенте по правам ребенка приезжали психологи из МГУ им. Ломоносова. Они побывали в Кипельском филиале, пообщались с персоналом, детьми. И по итогам проверок они пришли к выводу, что всё, что произошло, — это стечение обстоятельств, а не закономерность. Выводы независимых психологов совпали с нашими взглядами. Да, произошел недосмотр в той ситуации, воспитатели не справились. Присмотр за малышами нужно осуществлять постоянно. Этого бы не произошло, если бы воспитатель выполняла свою должностную инструкцию.

Подростки, конечно, тоже избрали неправильную линию поведения. Они не умели общаться с малышами. Свои действия не воспринимали как наносящие вред ребенку. Это вопрос нравственных ориентиров, нам тоже необходимо решать эту задачу.

Эта ситуация — для нас большой урок. Мы работаем с воспитателями, психологами, медицинскими работниками, прописали для них алгоритмы действий в той или иной ситуации. Аппарат уполномоченного при президенте по правам ребенка пообещал организовать для наших работников детских учреждений обучающие семинары.

Отмечу, что всю организационную работу, направленную на профилактику подобных случаев, мы провели. По результатам выездов мы информируем губернатора. Есть первые поручения, например, об установке дополнительных видеокамер в местах общего пользования, а также проведения при необходимости аттестации и дополнительного обучения сотрудников детских учреждений. Охрана у нас в учреждениях работает круглосуточно, изображения с камер выводятся на пульт, и дополнительные камеры позволят охватить больше территории. Не только воспитатель будет следить за порядком, но и охранник.

Мы понимаем, что важно отслеживать психологическое состояние детей в постоянном режиме. Здесь четкие инструкции получили медицинские работники, психологи. Осмотр детей на наличие каких-либо повреждений, например синяков, медицинский работник проводит каждый день. У них есть алгоритм, как правильно действовать, если они их увидят, как правильно реагировать, как правильно выяснить, откуда у ребенка повреждение.

Мы будем выезжать с проверками и во время праздничных дней. Будем смотреть, чем дети занимаются. У них запланировано много праздничных мероприятий, в том числе выездных.

Добавим, что Курганский Дом ребенка (единственный в городе) закрыли в октябре этого года. Из учреждения в Кипельский детдом увезли 10 детей, еще 12 воспитанников отправили в Житниковский детский дом. Бывшие воспитатели выступали против расформирования Дома ребенка и называли эти меры «большой ошибкой». Дом ребенка был перепрофилирован в ковидный госпиталь для пациентов с легкой и средней тяжестью заболевания. Жители Зауралья неоднократно выступали за возобновление работы Дома ребенка и собирали подписи под петицией, адресованной Минздраву.