Как зауральцы Лейман, Кац и Гершкович век назад пытались избежать мобилизации. И что из этого вышло

Заведующая Музеем истории города Кургана Татьяна Васильева в своей постоянной рубрике рассказывает, как проходила мобилизация в начале прошлого века, кого забирали на фронт, а кто всеми силами пытался не попасть туда, и что из этого вышло. Новая историческая заметка на основании приказа Красной армии 1919 года и сообщений газет вековой давности — в нашей рубрике «Мнение».

Что представлял собой Курган в 1919 году? Город в буквальном смысле лихорадило. Огромное количество беженцев, практически полностью остановившиеся предприятия, эпидемия брюшного и сыпного тифа, безработица, на фоне всего этого увеличившаяся преступность. И кроме этого, с самого начала 1919 года в Кургане и уезде идет мобилизация на фронт солдат для борьбы с большевиками.

Из приказа командующего войсками Западной армии от 3 марта 1919 года за № 59: «В Курганском уезде призвать на действительную военную службу лиц, не исключая и беженцев (которых за период 1917–1918 годов в Курганский уезд прибыло более восьми тысяч человек), в возрасте от 19 и не более 33 лет, имеющих образовательный ценз, не менее четырех классов средних учебных заведений и равный им».

Первым днем явки на сборный пункт воинского начальника было назначено 20 марта 1919 года. Призываемых на основании указанного приказа, проживающих в городе Кургане и Курганском уезде, обязывали к 8 часам утра 20 марта явиться на сборный пункт при управлении курганского воинского начальника. От явки на сборный пункт и призыва в войска по настоящей мобилизации освобождались лица: состоявшие на службе на железной дороге, почтово-телеграфной службе, фабриках и заводах, работавших на армию, учителя средних и высших учебных заведений до окончания учебного года, а также непригодные к несению военной службы по состоянию своего физического здоровья.

Кроме этого, приказом управляющего Тобольской губернией от 6 марта 1919 года от военной службы освобождались поляки, проживавшие в Кургане, уроженцы губерний бывшего Царства Польского, которые считались на положении иностранцев, поэтому мобилизации не подлежали. Солдаты, возвратившиеся из австрийского и немецкого плена, пользовались трехмесячной отсрочкой со дня прибытия из плена домой, а затем также призывались на фронт на общих основаниях.

Начальникам почтово-телеграфных контор, железной дороги и фабрично-заводским администрациям вменялось в обязанность предоставлять воинскому начальнику для регистрации указанных лиц точные о них сведения с тем, чтобы последние перешли на положение военнообязанных, неся всю ответственность как призываемые на военную службу. Все правительственные и общественные учреждения, торгово-промышленные, фабрично-заводские предприятия, включая и кооперативы, обязывались строго следить за своевременной явкой призываемых на сборный пункт, причем лица, состоявшие во главе означенных учреждений и предприятий, если в таковых обнаруживались уклоняющиеся от настоящего призыва, несли всю ответственность по закону военного времени.

Призываемые на фронт новобранцы должны были иметь при себе: полушубок, кожаные сапоги, теплую шапку, кальсоны, рубаху, портянки холщовые и другие необходимые вещи, за которые, при условии годности и по оценке комиссии, уплачивалось: за шинель — 75 рублей, за шаровары суконные — 53 рубля, портянки холщовые — 4 рубля, за фуфайную рубаху — 15 рублей, варежки — 5 рублей.

На фронт отправлялись и расквартированные в Кургане воинские части.

8 марта 1919 года командующий Западной армией приказом за № 63 обязал мобилизовать всех медицинских врачей и фельдшеров сроков службы с 1897-го по 1913 годы, за исключением 1909-го, 1910-го, 1911-го, 1912-го и 1913 годов, как уже призванных на службу, проживавших в городе Кургане и Курганском уезде. Указанные граждане должны были явиться на сборный пункт при управлении курганского уездного воинского начальника в пятницу, 21 марта 1919 года.

На фронт были мобилизованы ветеринарные врачи и фельдшеры. После их призыва в армию на весь уезд осталось всего два ветеринарных врача и шесть фельдшеров, а по данным переписи 1917 года Курганский уезд насчитывал 341 268 голов рогатого скота и 179 243 лошади.

Приказом командующего Западной армией за № 34 в Кургане и Курганском уезде с 12 марта 1919 года была объявлена поставка для нужд армии десяти тысяч лошадей всех категорий — верховых, артиллерийских и обозных 1-го и 2-го разрядов. Приему подлежали все лошади, начиная от 2–3 лет, признанные по осмотру ремонтной комиссией годными под верх, для запряжки орудий и зарядных ящиков (артиллерийских), для запряжки обоза. Освобождались от поставки по городу Кургану: жеребцы, одобренные Союзом коневодов и конезаводчиков Тобольской губернии как производители, жеребые матки в последнем периоде беременности, матки с сосунами, лошади почтовой и земской станций, лошади городского обоза и ломовых извозчиков, пожарных команд, Городского и Вольно-пожарного обществ. По уезду освобождались: однолошадные хозяйства, в которых имелась всего одна лошадь, а также жеребые матки в последнем периоде беременности и матки с сосунами. Расчет за принятых лошадей производился из Курганского казначейства по особо выдаваемым квитанциям (чекам). Лошади приводились с уздой на сгонный пункт ежедневно с 9 часов утра и до 8 часов вечера на мельницу братьев Бакиновых и сдавались заведующему участком Зайцеву.

Кроме этого, у жителей города для нужд армии изымалось холодное и огнестрельное оружие: бомбы, ручные гранаты, револьверы систем «Наган», «Кольт», «Браунинг», «Маузер», «Смит — Вессон» большого калибра, а также патроны к револьверам, шашки, сабли, штыки, тесаки, штыки — ножи и кинжалы. Виновные в неисполнении данного приказа, согласно указу Верховного правителя, подлежали преданию военно-полевому суду и ответственности в виде ссылки на каторжные работы сроком от 15 до 20 лет.

Нетрудно понять, что в таких условиях было достаточно много дезертиров не только среди жителей уезда, которые скрывались в лесах и у родственников, но и добропорядочных граждан Кургана. Не раз мобилизованные на военную службу солдаты разбегались со станции Курган прямо перед самой отправкой, и воинскому начальству приходилось собирать их снова.

Вот что сообщала в марте 1919 года газета «Курганская свободная мысль»:

«На днях в управление воинского начальства явился местный обыватель М.Б. Звагельский и обратился к писарю воинского управления Кайшеву за справкой. Получив справку, Звагельский предложил Кайшеву 3000 рублей за освобождение от военной службы навсегда, фамилии лиц, за которых хлопотал Звагельский: Лейман, Кац, Гершкович и Мусин. Кайшев для виду согласился и попросил Звагельского принести документы лиц, за которых он хлопотал. Звагельский явился на другой день с документами трех лиц — Леймана, Каца и Мусина. В тот же день Кайшев о предложении взятки Звагельским доложил воинскому начальству. На следующий день Звагельский явился в управление воинского начальника за получением подлинных документов. Ему был выдан документ на имя Леймана. Звагельский дал задаток 1000 рублей, а остальные две тысячи обещал уплатить тогда, когда получит остальные документы. При выходе из помещения Звагельский был арестован заранее предупрежденным офицером и препровожден в распоряжение коменданта города. Против Звагельского, Леймана, Каца, Гершковича и Мусина возбуждено уголовное дело, которое будет рассматриваться Курганским военно-окружным судом».